Рудольф Хаушка. УЧЕНИЕ О ЛЕКАРСТВЕННЫХ СРЕДСТВАХ. XX. НОВЫЕ ПУТИ ПРОИЗВОДСТВА ЛЕКАРСТВЕННЫХ СРЕДСТВ

Существо ритма

Рудольф Штейнер в своё время говорил, что необходимо искать и находить новые пути изготовления лекарств. Если на протяжении многих лет и десятилетий стремиться следовать этому призыву, постепенно обнаруживается, что есть три существенные вещи, которые нельзя терять из виду.

Первая состоит в следующем:
Из истории Творения мы знаем, что человек был первенцем творения, и только в ходе планетарного развития из человека возникли природные царства. Следовательно, природа — это часть нас самих. Каждый камень, каждое растение и животное имеют определённое отношение к человеческому организму. Этот ставший мир, мир-Отец, даёт нам базу для рациональной терапии. Поэтому был прав Парацельс, требуя от врача, чтобы он выдержал экзамен у природы, чтобы найти отношения, которые он называл сигнатурой.

Второе состоит в следующем:
Рудольфа Штейнера однажды спросили, благодаря чему данная субстанция становится
лекарственным средством. На это он дал ответ «Благодаря очеловечению субстанции». Тем самым сказано нечто неслыханное. Это означает не больше и не меньше, как то, что человек сам призывается к творческому деянию. Это призыв предаться силам превращения в человеке; это основная задача человека: преобразование Земли, транссубстанциация сотворенного мира. Это — мир Сына. Мы уже указывали на то, что сегодня мы не должны только «наслаждаться» природой, но что сама природа нечто ожидает от человека, а именно, познания её духовных основ, которое может привести к ее преобразованию.

И третье состоит в следующем:
В античном мире жрец мистерий лечил больного человека культовыми действиями, т. е. исправлял дисгармонию членов его существа. В особенности в «храмовом сне» жрец приводил душу пациента к созерцанию «образа здоровья» — что у египтян представлялось образом Изиды, мировой мудрости. По этому образу могла ориентироваться душа и вносить корректировки в физическое тело. В греческие времена, когда этот путь становился всё более трудным, Гиппократ начал лечить элементами и субстанциями. Какое же действие производится таким образом? Рудольф Штейнер даёт этому следующее объяснение: природа находится во власти элементарных существ. Когда человек приступает к преобразованию субстанций, он втягивает в эти действия элементарных существ. Человек может приносить им пользу или вред. Итак, если мы попытаемся изготовить лекарство, имея в виду очеловечение субстанции, то мы должны позаботиться о том, чтобы не стать поперек пути элементарным существам. Мы получаем природные субстанции из рук элементарных существ и пытаемся вести их дальше в смысле «превращения». Освобождённые таким образом элементарные существа приводят спящего пациента в высшие духовные сферы, где он может ориентироваться по духу, как прежде. Итак, мы видим, что лечение во все времена было одинаковым, т. е. ориентированием по духу (ср. гл. VIII).

Если при поисках новых путей изготовления лекарственных средств взять за основу эти три пункта, то не остается ничего другого, кроме того, чтобы выполнять манипуляции по-человечески. Тогда окажется, например, невозможным применить какие-либо машины, но нужно преодолеть инертность и мешать или потенцировать руками, одушевленными и одухотворенными человеческими руками. Тогда можно будет избежать многого из того, что приносит вред миру.

Сегодняшняя наука придерживается мнения, что субстанция лекарственного средства однозначно задается её химической конституцией. В предыдущих главах мы видели, что это не так. На протяжении тысяч лет экстракт из лекарственных растений получали с помощью спирта и при этом не думали о том, что спирт вредит лекарству, алкоголь мумифицирует его.

Если мы хотим законсервировать какой-нибудь анатомический препарат, то помещаем его в спирт или в спиртовой раствор формальдегида. Если Рудольф Штейнер требует, чтобы был найден новый путь изготовления лекарственных средств, то это происходит не потому, что несколько капель спирта могут повредить пациенту, но потому, что алкоголь вредит
лекарственному растению.

Когда на долю автора в 1929 году выпала задача найти такие новые пути, сначала нужно было выяснить, где лежит суть проблемы. Прежде всего, было ясно, что современная наука заблуждается, возлагая ответственность за разрушение органической субстанции на микроорганизмы. Логически последовательным выводом из такого учёного мнения было требование умерщвления микроорганизмов, если хотят законсервировать такую субстанцию. Этого достигают сегодня благодаря стерилизации посредством ядов (в том числе алкоголя) или высокой температуры. Эта техника развивалась со времен Пастера. Но она привела также к гигантской волне страха перед бациллами.

Уже в главах «Здоровье и болезнь» и «Растение и его отношение к душевному развитию человека» было показано, какие последствия этот страх имеет во всей медицине и в технике консервации. При умерщвлении микроорганизмов забывают о том, что одновременно с этим убивают и то, что как раз желают сохранить.

Духовнонаучное рассмотрение устанавливает следующий факт: «Когда умирает живое существо, тогда эфирное тело отделяется от своих физических взаимосвязей и лишь в этой распадающейся жизни микроорганизмы находят свою питательную среду. Итак, микроорганизмы никогда не являются причиной распада, но они являются самое большее лишь симптомом того, что живое органическое распадается.

Поэтому будущая наука о живом не должна будет спрашивать: что я должен сделать, чтобы
умертвить микроорганизмы, но проблема будет звучать так: что нужно сделать, чтобы укрепить живую органическую взаимосвязь таким образом, чтобы она не стала питательной почвой для развития микроорганизмов.

Что можно здесь сделать?101

Определенные ритмы являются носителями всего живого. Взгляд на природу, особенно на
растительный мир, посредством ритмических форм и образований обнаруживает ритмические элементы времени в пространстве. Если мы будем описывать растение, то увидим, что время в нём превращается в пространство; оно развивается во времени, но этот временной ритм проявляется в его ритмическом строении. - Но нельзя ли проделать обратный путь и из пространственного созерцания вернуться в эфирный элемент времени, из которого происходит каждое растение? — Можно попытаться сделать это и упражняться, и, спустя некоторое время, удостовериться, что мы начинаем рассматривать природу иначе, и что растение может рассказать гораздо больше, чем мы подозревали раньше. Такой опыт, как нам
кажется, имеют наши истинные поэты, когда они в своей лирике касаются области ритмического. В ритмах стихотворного размера открывается нечто от связанного с временем эфирного пространства Творения. То же справедливо для живописи, когда художник, следуя советам Рудольфа Штейнера, в акварельной технике накладывает слои краски и постепенно ритмически сгущает их в образ. Вообще искусство, можно сказать, это источник, который может оплодотворить всякую науку. В драмах-мистериях Рудольфа Штейнера есть сказка о фантазии; в ней сам этот факт выражен в художественной форме: «Отец - истина» хранит источники, из которых могут пить только посвященные. К жаждущим же истины душам на
Земле он посылает свое дитя, «художественную фантазию».102

Упражняясь таким образом, приступили к первым экспериментам. Это был май 1929 года, и цвело множество красных роз. Лепестки роз были собраны в два химических стакана и покрыты дождевой водой. Один из них, как контрольный, стоял на лабораторном столе, тогда как второй подвергали ритмической обработке. Розоцветные имеют особенно сильное отношение к ритму восхода и захода солнца. Это звуковой или цветовой эфир, который утром и вечером вводит и выводит существо розы через врата цветового эфира. Таким образом, стакан для опытов экспонировался восходящему солнцу и заходящему солнцу. В духе Гёте была сделана попытка усилить полярность «утро—вечер». Этого можно было достичь, поставив в середине между восходом и заходом солнца цезуру, т. е. было предпринято экранирование в полдень и в полночь. В то время, как в контрольном стакане через три дня появилась плесень, красные лепестки розы стали коричневато-желтыми, напоминая кожу, и спустя ещё несколько дней увяли и сгнили, ритмизируемое содержимое опытного стакана осталось без признаков плесени и гнили. Красные лепестки розы оставались красными и источали интенсивный аромат розы. Цвет дождевой воды стал розовым, затем красным до пурпурного, и создалось впечатление усиления качеств розы. Через три недели ритмической обработки до конца остававшиеся красными лепестки растворились почти до прожилок, и красный сок розы, отделенный от остатка, был вылит в сосуд, закупорен пробкой и поставлен на стеллаж. И хотя этот сок демонстрировался на конференциях врачей, каждый нюхал его, и пробка не раз падала при этом на пол, препарат сохранялся в течение почти 30 лет.

Этот опыт является праобразом, в соответствии с которым работы производятся ещё и сегодня. Однако это не означает, что за это время не проводилась интенсивная работа над усовершенствованием метода, почти ежедневно приходилось приобретать новые знания и устранять на пути различные препятствия. Так, например, при повторении опыта, несмотря на тщательное соблюдение всех его условий, автора постигла неудача. Неудачными были также многократные последующие попытки. Только в следующем мае опыт, наконец, опять оказался удачным. Так пришлось признать, что важно обращать внимание не только на пространственно-земные условия опыта, но также на космические эфирно-временные. Но они настолько изменчивы, что свой путь почти ежедневно нужно определять заново.

Можно быть уверенным, что в полученной эссенции содержатся более открытые, более живые организмы, и именно в такой форме бытия, которая выходит за рамки первоначальной формы растительного бытия. Это может стать существенным с учетом того, что Рудольф Штейнер говорит об освобождении и дальнейшем развитии элементарного мира. Многие видимые феномены убеждают нас в этом. Преобразование Земли является целью нашего бытия — и только человек может совершить его. Человек — единственное иерархическое существо будущего, которое смогло так глубоко погрузиться во тьму материи, чтобы её преобразовать.

Если серьезно к этому отнестись, то становится естественным, как мы уже говорили, что между человеком, носителем преобразования, и субстанцией, превращающейся в лекарственное средство, не может быть поставлена машина. Это справедливо не только в отношении описанных процессов, но и особенно в отношении акта потенцирования. Это настолько мощное явление, что должно почти приближаться к священнодействию.103

Вариации пра-ритма, выработанные в ходе десятилетий, многообразны. Среди них важнейшая — это тепловая ритмическая обработка.

Для растений, которые отцвели и развивают плод и семя, световые ритмы отступают на задний план, напротив, тепловые ритмы становятся более существенными.

Попытки обрабатывать растительные соки посредством теплового ритма имели полный успех. В общем выбирают интервал температур от 37°С до 4°С. Если при изготовлении целебных субстанций думать о том, чтобы её очеловечить, то становится понятным выбор 37°. Для природы температура 4° означает то же, что для человека 37°, она в природе является оптимальной. На это указывает максимальная плотность воды при 4 °С. Здесь имеет место ритм человек—природа или, в смысле Гёте, расширение — сжатие.

При получении растительного сока или водного экстракта следует учитывать, что он погибает, поскольку не может жить без ритмической поддержки своей формы. Свежий выдавленный сок ещё живет. В течение 7 дней он умирает. Но если внедрить в него эфирную поддержку из ритмов утро—вечер (это то же, что расширение и сжатие), то удается укрепить жизнь.

Ритм 37° С к 4° С находится в том же отношении, как расширение к сжатию.

То, что постигается в форме мышления, часто менее важно, чем то, что делается руками. Так, вначале при осуществлении ритмизации остатки выбрасывались, пока от рук при работе не стало распространяться чувство как от нечистой совести и требовать исправления. Тогда остатки стали тщательно собирать, высушивать, сжигать и, в сознании принадлежности растения Земле и Космосу, закапывать. В серьезности, с которой проводились эти действия, созревало знание о качествах пепла, намёк на которые содержится в сказке Новалиса.

В сказке в заключительной сцене сказано, что пепел «матери», всыпанный в воду жизни, позволяет ощутить её духовное присутствие, т. е. субстанция пепла связана с духовной реальностью самого существа.104

В отдельных случаях часть пепла сожженных остатков снова соединяется с ритмизированным растительным соком.

Растворение остатков пепла в соответствующем соке растения не находит удовлетворительного химического объяснения, тем более что основная часть переходит в коллоидный раствор. Существенным признаком коллоидного раствора является невиданное развёртывание поверхности и тем самым увеличение «поверхностного натяжения». Тем самым дано отношение к эфирным образующим силам; удивительно ли тогда, что все живые жидкости имеют коллоидную природу? Кровь, лимфа, молоко — все телесные жидкости, свежий растительный сок и т. д. — являются коллоидными.

Полученные таким образом препараты различного происхождения метятся индексами. Полученные посредством светового ритма имеют индекс «L», теплового ритма — индекс «W». В случае добавления пепла препараты получают индексы «WA» или «LA».105