Антропософия и психиатрия.

 Джеймс Дайсон, James Dyson, M.D.MD

(На основании открытой лекции, прочитанной на конференции по душевному здоровью в Трифолд Хадсоне Нью Йорк 29 февраля 1996г. И слегка доработанной лектором.)

Это большое удовольствие быть приглашеным на событие, которое, как я думаю, очень соответствует традициям Кэмпхиллского движения в Америке. В действительности я впервые встретился с Кэмпхиллским движением во время моего первого визита сюда в 1970 году, познакомившись с ним через Карло Питцнера (Carlo Pietzner). То, что эта встреча оставила во мне и способствовало скромному началу того, что мы сделали на Британских островах, основав антропософскую медицинскую помощь по месту жительства в особенности в клинике Этвуд парка.

Как сказал Бернард (Bernard) на семинаре по психическому здоровью в Великобритании, если мы будем заниматься этой темой 32 дня в месяц в течение трех лет, то это только создаст основы для вхождения в тему. Все, что я могу представить как достижения в этом первоначальном вкладе, так это то, что должен предупредить вас что психиатрия в настоящее время идёт вперёд, и сделать это необходимо таким образом, чтобы мы признавали, что проблемы не могут удовлетворительно решаться без духовного понимания человека.

Если мы вернемся в начале 1920-х годов, когда Штайнер начинал развивать свою медицинскую работу, медицина стояла на перепутье. Через несколько лет после того, как Штейнер прочёл курс медицинских лекций, были обнаружены инсулин и витамин В12. Вскоре после этого, в начале 1930-х, были разработаны сульфаниламиды, а затем следует разработка и применение антибиотиков во время Второй мировой войны, а в 1950-х годах последовал главный удар в сфере психиатрического лечения, который преобразовал систему лечения большинства психических заболеваний. Я имею в виду создание основных транквилизаторов, противосудорожных препаратов, антидепрессантов, и тому подобного. В то время, когда выступал Рудольф Штейнер, ни кто ещё и не думал о телесных основах того, что мы бы сейчас назвали психическим функционированием, но в то время уже сделал свои первые шаги психоанализ.

Уже были выпущены работы Фрейда и вскоре после этого появились работы Карла Юнга, вышедшего на первый план. Штейнер говорил о психоанализе с серьезными оговорками, но для нас важны не они, а важно понять, на чём они были основаны. К примеру, он не отказывал в признании концепции бессознательного. Он, однако, подчеркивал, что без понимания духовной природы человека, в том числе реинкарнации и кармы, и без понимания того, как вещества в организме действительно поддерживают жизнь души, любая попытка проникнуть в сферу так называемого "бессознательного" или "подсознательного" была бы чревата непониманием. Штейнер подчеркивал, что любые попытки проникнуть в эту область должны включать осведомленность о пороге между тем, что действительно принадлежит к душевно-духовной природе человека, к тому, как она развивалась в течение многих воплощений и тем, что составляет повседневный самостоятельной сознательный опыт. Это соответствует порогу между центральной точкой сознания нашего земного проснувшегося Я и периферическим сознанием жизни нашей воли. Хотя сообщения о существовании "бессознательного" появлялись в начале ХХ столетия, его интерпретация, не основывавшаяся на духовно-научной подготовке и понимании - была, по словам Штейнера, в лучшем случае заблуждением, а в худшем просто опасна. Он выразил особую обеспокоенность некоторыми из конкретно сексуальных интерпретаций, которые доминировали во фрейдистских методах с начала их появления, и которые, по его мнению, уже создали много иллюзорных интерпретаций.

Штейнер дал особый, уважительный, проникновенный подход к пониманию психических болезней, который превосходит односторонность психоаналитического подхода. Он подчеркивал, что нужно сначала понять телесные основы жизни души, прежде чем пытаться интерпретировать то, что доходит до своего выражения в душе как таковой. Наряду с этим заявлением он предположил, что, по отношению к природе органических, физических болезней, следует искать их происхождение более в сфере души и духа.

Вы можете видеть, как он одновременно предупреждал и противодействовал той тенденции, которая набирала силу в течение следующих десятилетий, и которая и по сей день доминирует в современном мышлении так сильно, как никогда. Я имею в виду тенденцию к разделению понимания человеческого бытия в биохимической модели, с одной стороны и психотерапевтической, психоаналитической модели с другой. Первая обходится без какого либо признания души и духа, а вторая без ссылок на телесные основы сознания. Следует понимать, что Штейнер предвосхищал биологические основы психиатрии, указывая на физическую дисфункцию как основу большей части психических расстройств. Он говорил с очень разных точек зрения о том, что с тех пор развивалось и привело к нынешней психо- фармакопее "psychopharmaca". Он побуждает нас увидеть физиологические процессы и преобразования веществ в организме в качестве основы для выражения душевно-духовного элемента и в то же время видеть душевно-духовный процесс сопровождаемым на некотором уровне физиологическим. Должно быть сказано, что центральный вклад антропософии в психиатрию состоит как раз в этом: объединить области творческого духа с пониманием веществ и их метаболизма.

Это вызов, ещё не воплотил свой потенциал, хотя безусловно уже положено весьма обнадеживающее и захватывающее начало. За этим лежит более глубокая проблема понимания природы материи или вещества в его душевно-духовном аспекте. Это, конечно, задача антропософской медицины. То, что касается непосредственно психиатрии — это необходимость увидеть, как вещества и процессы, которые эти вещества производят в органах связаны с возможными отклонениями или аберрациями сознания, которые психиатрия описывает и пытается ликвидировать.

Штейнер описывает два потока времени. Тот, который мы знаем нашим повседневным сознанием, и который идёт из настоящего в будущее. И другой поток, работающий в противоположном направлении и исходящий из будущего в настоящее. Эти два потока времени соединяются в человеческом существе. Первый более связан с сознательным астральным телом, второй — больше с эфирным. Они встречаются в области Я, которое является единственным инструментом сознания, который действительно может объединить прошлое и будущее, таким образом принося с собой из прежних воплощений судьбу в пространство свободы, в котором и могут родиться новые импульсы.

Много путаницы психического и душевного свойства возникает в столкновении между этими двумя потоками времени, в результате этого могут возникнуть даже некоторые формы психических заболеваний. Вещества и процессы, происходящие с ними в наших органах содержат в себе семена нашего будущего сознания. Если эти семена преждевременно выходят из эфирной основы органической жизни и входят в сознание слишком рано, то они производят заблуждения, обман, галлюцинации, страхи, беспокойства, мании. Все возможные формы душевных аберраций могут происходить в следствии тенденции эфирных сил внутри органов слишком рано спешить в будущее. С другой стороны, когда силы, действующие из прошлого связывают нас слишком сильно с нашими органами, то тенденция затвердевания и склероза завладевает телом. Мы оказываемся запертыми в нашей земной личности, и в этом заключается основа для большинства характерных физических заболеваний. У здорового человека, последняя тенденция преобладает в реальной жизни, а первая - во время сна. В реальной жизни эфирный строительный процесс в наших органах становится подчиненным более сознательным опытам жизни души, и наоборот. Два потока времени также колеблются между нашими опытами бодрствования и сна, отсюда появляется возможность снов с пророческим содержанием.

Большинство из нас знает, что вальдорфская педагогика подчеркивает тот факт, что органические силы, которые строят тело в течение первых семи лет, и которые также принадлежат более к состоянию сна, высвобождаются в некоторой степени в возрасте семи лет. В самом деле, они освобождаются только из головы и нервно-чувственной организации, где они становятся доступными после этого для мышления и памяти. Эфирные субстанции, которые создавали и формировали эти части тела, являются теми же субстанциями, которые на более поздней стадии развития дают нам возможность думать. Мы должны представить себе, что это лишь первая из многих эфирных метаморфоз, которые могут произойти в течение жизни. Эфирные силы, освобождающие себя для того, чтобы думать, принадлежат в основном к инструменту мозга. Мозг является органом, развитие которого происходит быстрее, чем любого другого органа, к нашему семилетию он достигает определенного завершения. Мы называем эту стадию неврологической зрелостью о чем свидетельствует, например, установление превосходства центральной нервной системы и нервной миалгизации (myalination?), через которую закладываются основные пути сенсорной интеграции. Нам также известно, что нервные клетки в мозгу, ещё до нашего рождения, начинают медленно умирать и вырождаться. В действительности дегенеративные процессы сопровождают наш мозг и нервно-чувственную систему на протяжении всей нашей жизни. Это следствие того, что наш мозг и нервно-чувственная система сформированы, по большей части, для бодрственного дневного сознания.

Эта "медленная смерть" физического тела в мозге, и есть то, что позволяет эфирным силам, которые создают и формируют его, и которые способствуют его органическому развитию, освобождаться и использоваться для сознательной деятельности мышления. В других органах, однако, этот процесс не происходит в той же степени. Если обратиться к органу, который стоит в определенной полярности к мозгу, а именно к селезенке, то мы находим орган, который вообще с трудом проявляет себя как физический орган. В отличие от мозга ей не хватает внутренней формы и структуры. Кроме того, в отличие от мозга, это орган, который постоянно регенерирует себя. Если мы рассматриваем селезёнку, то как бы то ни было, мы имеем орган, который несет в себе основу не нашей само-сознающей образной памяти, но нашей субстанциональной, вещественной памяти.

В современном мире субстанциональная память является предметом науки иммунологии. В последние годы важность нашей физиологической уникальности в форме нашей иммунологической памяти стало почти общим знанием. Без этого мы не в состоянии поддерживать нашу индивидуальность по отношению к внешнему миру. Селезенка может быть удалена без видимого ущерба для здоровья, хотя её потеря для ребенка доставляет некоторую степень снижения иммунитета, в зависимости, среди прочего, от возраста, когда это произошло. Это орган со своего рода периферической сферой деятельности. Я имею в виду миллионы миниатюрных лимфатических узлов по всему телу, которые имеют функцию своего рода спутников по отношению к селезенке, но которые могут существовать самостоятельно после того, как основы иммунитета были приобретены.

Мы зависим в нашей земной биографии не только от нашего образа памяти, но и от вещества нашей памяти тоже, хотя и не сразу понятно, почему это так. К примеру, животные не имеют индивидуально основанной иммунологической специфичности. Иммунологическая специфичность принадлежит биологическому виду. Как бы то ни было, животные не имеют собственной биографии. Индивидуальность животного основывается на "базе вида", а не на "базе индивида". В последние годы иммунология стала как никогда опасной. Действительно, это уже не то, что может быть принято как само собой разумеющееся.

Без мозга, мы бы, проснувшись утром не знали, кто мы, а без этого, земное сознание будет хаотическим, каким, впрочем, оно становится при определенных условиях церебральной дегенерации. Если образная память связана с мозгом, а вещественная память с селезенкой и иммунной системой, не должно ли это означать, что наша образная память лежит в основе нашего бодрствующего дневного самосознания и наша вещественная память в основе нашего сонного или бессознательного "Я"? Это может быть отождествлено с нашей истинной индивидуальностью или высшим Я, работающим и ткущим ткань от воплощения к воплощению.

С этой точки зрения, пожалуй, можно сделать предположение о связи между отдельным человеческим иммунитетом и личной кармой, хотя я отдаю себе отчет, что это может выглядеть как слишком большая претензия. Наши обычные привычки мышления приводят нас к предположению, что наши обменные процессы происходят в соответствии со своими закономерностями, и что мы встречаем нашу карму из совершенно другой области несколько метафизическим образом. Я, однако, подозреваю, что это - очередная уловка дуалистического мышления. Мы встречаемся с внешним миром в основном тремя способами: через портал чувств, портал дыхания и портал метаболизма. Во всех трех участвует вещество: в обмене веществ, что совершенно очевидно, в дыхании, мы встречаемся с веществами из воздуха, а также через органы чувств, где мы встречаем свет. Так же, как в нашем обмене веществ, мы сначала должны разрушить и переварить то, что мы едим, прежде, чем это перестроить, подобный процесс должен иметь место и в сфере наших чувств. Наша внутренняя нервно-чувственная система имеет ту характерную особенность, что она сначала должна получить чувственные впечатления и переварить их, такими, какие они есть, прежде чем они могут быть интегрированы и усвоены в жизнь души. Процессы сенсорного пищеварения и пищеварения веществ работают все время вместе, постоянно играя друг с другом. Совершенно ясно, что мы встречаемся с нашей судьбой и кармой через то, с чем мы сталкиваемся посредством наших чувств. То, что мы вдыхаем и усваиваем через наши органы чувств, объединяет себя внутренне с потоком веществ, которые сначала были разрушены нашими органами пищеварения. Таким образом, индивидуальная судьба запечатлевается в самой субстанции нашего тела. Вы можете почувствовать как начинают исчезать границы нормальной логики, привыкшей отделять вещество от духа. Дуалистической различие между этими двумя сферами не совсем ясны. Ариманические силы завладели материальным миром, и постоянно пытаются расширить разрыв между их сферой и областью творческого духовного существа. С другой стороны, однако, вещества, которые мы едим были созданы светом в процессе фотосинтеза. Вещества земли и свет по существу принадлежат друг другу, хотя эти два понятия стали отчужденными.

За время нашего эмбрионального развития и, в меньшей степени, на протяжении нашего детства, процессы строительства субстанций нашего тела являются наиболее творческими. В бессознательной жизни ребёнок работает с теми самыми эфирными силами, которые позднее превратятся в силы сознания. В начале жизни, эти силы участвуют в формировании самих органов чувств, которые выстраиваются и взаимосвязываются, как резонансные камеры, с помощью которых то, что получается от внешнего мира может принимать форму телесной субстанции. Эфирные процессы, посредством которых это происходит были названы Штайнером жизненными процессами. Глаз, с линзой и так далее, является наиболее очевидным примером органа чувств. При посредстве глаза, происходит взаимодействие между тем, что приходит к нему из внешнего мира в виде космического света и тем, что мы приносим к восприятию из внутреннего опыта.

В теории, мы можем представить себе, что мы имеем первый опыт света, как чисто чувственное восприятие или объект восприятия. Однако, для человека чистое восприятие вряд ли может существовать. В момент, когда внешний мир оказывает воздействие на любой орган чувств, оно принимается и "переваривается" внутренними процессами, работающими на более или менее бессознательном уровне. В отличие от теории обычной сенсорной психологии, которая приписывает всё познавательной природе наших нервов, это связано с процессами в крови, которая несет элемент воли.

Благодаря этой встрече процессов переваривания восприятия с процессами крови, возникает весь спектр возможностей жизнь души. Вообще говоря, жизненный элемент крови приносит инстинкт и стремление к восприятию, и между этими двумя полюсами возникает все, что связано с понятием, памятью, чувствами и суждениями. Формирование концепции в отношении восприятия, уже включает в себя степень суждения. На этом фоне мы видим, что семь жизненных процессов активно превращают то, что, во-первых, пришло к нам как чисто внешнее явление в нечто внутреннее и включенное в сферы души и тела. Это процесс, являющийся наиболее активным в период развития эмбриональной жизни и детства, конечно, ответственен за всякие аберрации, например, за сенсорную депривацию или перевозбуждение (гиперактивность). Если ребенок встречает несоответствующее поведение или даже откровенные оскорбления и брань, то процесс формирования душевных суждений будет нарушен. Чем раньше это происходит, тем более глубокие корни будут у аберрантных форм и структурных изменений в организме, вытекающих из него.

Телесная основа для будущей жизни души зависит от того, как тесно жизненные процессы взаимодействуют с органами чувств, особенно на стадии развития. Также в рамках этого процесса медленно создаются и устанавливаются взрослые отношения между эфирным и астральным телами в органах. Действительно, характер этих отношений отличен для каждого органа - и органы настолько же являются органами чувств, как и органами обмена веществ. Таким образом создаются основы развития многого из того, что впоследствии выражается в форме психического заболевания.

Я должен буду считать на данный момент, что то, что Штейнер рассказал о семи жизненных процессах не совсем незнакомо для вас. Они связаны, конечно, с семью планетами, которые Штейнер также описывал как связанные с семью основными внутренними органами. В ходе эмбрионального и раннего развития ребенка, астральные силы, которые принадлежат к планетарному царству, и эфирное силы тесно сотрудничают. За счёт особой близости между органом и планетой, в организме возникает своего рода резонансная камера для каждой из семи планетарных сфер, которые, взятые вместе, составляют всё астральное тело. Лунная сфера, которая наиболее тесно связана с землей, формирует мозг. Сфера Сатурна, который является наиболее удаленым от Земли, образует селезенку. Сферы Юпитера и Марса работают вместе в формировании печени и желчного пузыря. Меркурий работает в легких и Венера в почках. Планетарные силы, действующие в рамках каждого органа, помогают эфирным силам органа удерживаться в теле и интегрироваться в него. Они приносят и устанавливают границы для эфирного тела, которое в противном случае отдалось бы экспансивным тенденциям. В период развития, отношения между эфирным и астральным телом, закладываются в органах. Астральные силы имеют большее сродство для связи с чувственными впечатлениями внешнего мира, в соответствии с чем они затем разворачиваться как душевные способности. Как я уже говорил, каждый орган на самом деле точно так же является органом чувств, как и метаболическим органом. В мозгу мы видим орган, вещество которого ближе всего к смерти - тем самым он особенно подходит для формирования основы бодрствующего сознания. В селезенке мы видим в работе противоположные процессы. Здесь процесс крови, который принадлежит к самым глубинным процессам нашей бессознательной жизни воли, завладевает всем, исходящим из внешнего мира, и метаморфизирует это в телесную субстанцию. В мозгу, силы внешнего мира, т. е. чувственные впечатления, становятся доминирующими и астральное тело и эфирное тело оба выходят из физического тела после создания их самых сложных отпечатков в нем. Это можно видеть в языке современной физиологии мозга в терминах факторов роста сложной нервной сети, которая приводятся в действие только в той степени, в какой в жизни воли ребенка возбуждаются творческие связи с чувственными восприятиями. Возможно, что мы видим в этих процессах то, что Штейнер описал как сотрудничество процессов крови и нервов. После того, как отпечаток был создан, они освобождаются от тела, тем самым став свободным для сознательной жизни души. В мозгу внешний мир всегда создаёт опасность завоевания внутреннего мира, иначе говоря, через мозг мы теряем связь с нашим внутренним существом.

В селезенке, однако, можно сказать обратное, а именно, что внутренние силы самостоятельно постоянно торжествуют над силами внешнего мира. Астральное и эфирное тела остаются метаболически активными в процессе крови, и поэтому селезенка сохраняет сильную связь с бессознательным Я, которое остаётся активным в организме напрямую, а не через разного рода структурные отпечатки, которые можно найти в мозгу. Поэтому можно сказать, что путь завладения этих двух органов жизненными процессами выражает полярность.

Между селезёнкой и головным мозгом мы находим печень и лёгкие. В лёгких мы видим, орган, который во многом похож на мозг. Они имеют очень сильный и жёсткий эндоскелет в форме его бронхиального дерева, состоящий из хрящевых колец. Штейнер охарактеризовал лёгкие, как орган, имеющий самую тесную связь из всех прочих, к земным мыслям - то есть, к мозгу. Штейнер связывает лёгкие со способностью запоминать факты и цифры, количество, а не качество, например, запоминание телефонного справочника. Он описывает все наши воспоминания как запечатленные в эфирной оболочке или эфирной поверхности наших органов. И действительно, эфирные силы, формировавшие лёгкие имеют особую симпатию к земным мыслям, всему, что поддаётся взвешиванию, измерению и количественной оценке. Штейнер назвал этот аспект нашего эфирного тела, жизненным эфиром. Эти силы жизненного эфира, которые работают на телесном плане некоторым аддитивным (добавочным) образом, как это выражено, например, в непрерывной модели роста гриба, эти силы жизненного эфира в легких становятся чем-то, подобным хранителям тех чувственных восприятий, которые принадлежат существу земного элемента познания на основе фактической памяти.

Мы все хорошо знакомы с различными клиническими способами, которые это выявляют. Например, лечащему педагогу приходит на ум ребенок, который иногда может буквально помнить каждую деталь всего, что произошло, не только сегодня или вчера, но, возможно, на прошлой неделе, в прошлом месяце, в прошлом году, или даже десять лет назад. Некоторые дети демонстрируют замечательную энциклопедическую память такого рода.

Мы видим подобное явление, хотя и в иной форме, у взрослого, который проявляет обсессивные навязчивые тенденции или идеи фикс. В случае идеи фикс духовное явление становится деконтекстуализированным и ведёт к некоторого рода изоляции. Тот способ, каким эфирное тело работает в легких, постоянно апеллирует к такого рода изоляции, тенденции фиксации. Таким образом силы внешнего мира не так тщательно «овнутряются», перевариваются и метаморфизируются в образы, как в других органах, например, в печени. Внешний мир навязывает себя душе в слишком прямой форме - значит, мы можем сказать, что в легких, как и в головном мозге, внешние силы, условно говоря, завоёвывают внутренние силы.

Точно как легкие находятся в интимной связи с мозгом и нервно-чувственной системой, в такой мере, что они изолируют отдельные элементы от всего существа, создавая замкнутое от всего существование, напротив печень, являющаяся органом, который тесно сотрудничает с селезенкой во всей системе обмена веществ. Подобно тому, как органы чувств все чувства сводят в головной мозг, где чувственные впечатления метаморфизируются в жизни души, также то, что делает кишечный тракт сходится в печени, посредством которой вещества внешнего мира тщательнейшим образом преобразуются в уникальные вещества нашего собственного тела.

Эта деятельность печени по строительству веществ, когда проникается импульсами от селезенки, также формирует телесные основы волевой жизни, но она проявляет своё влияние немного ближе к уровню души, чем селезенка. Если селезенка является хранителем наших предземных намерений, то печень уже пытается довести их до проявления здесь и сейчас, по эту сторону порога. Этот орган является телесной основой для осуществления инициативы и мотивации, это источник нашей жизненности и, в некоторой степени, нашего энтузиазма. Все эти душевные функции тесно связаны с тем, как метаболические процессы связываются с тем, что берется из наших чувств. Существует возможность для познавательной жизни, которая развилась на основе наших чувственных восприятий, следовать различным направлениям жизни в соответствии с более глубоких мотивами или намерениями. Без напряжения, которое возникает между этими двумя сферами, связанными как та, так и другая с жизнью воли, но очень по-разному, мы не имели бы сил для реализации нашей земной биографии из состояния внутренней свободы. Как бы то ни было, но существует возможность для нормальной здоровой напряженности, которая должна существовать между этими двумя сферами, подняться до такой степени, что будут посажены семена реального раскола между когнитивным миром и миром более бессознательной волевой жизни. Это может проявиться довольно быстро в той или иной форме депрессии или неспособности довести намерения до дела или откладывать его на годы, десятилетия или даже на всю жизнь! В свою очередь физиология печени связана с билиарной(желчной) системой. Секреторные процессы печени нацелены на производство желчи, которая хранится в желчном пузыре, прежде чем выбрасывается в кишечник. Здесь она сталкивается с субстанциями внешнего мира и способствует их разрушению. Желчевыводящий процесс гораздо более тесно связан с более сознательным полюсом воли, чем процесс печени. Печень стоит на своего рода средней точке между желчным процессы, посредством которого наша воля сталкивается с внешним миром, и процессом селезенки, который стоит на страже более глубокого характера воли. Любое препятствие или затор в процессе образования желчи или её выделения могут иметь разрушительное влияние на сознательную жизнь воли, и это может часто наблюдается в медицинской и психиатрической практике, если быть пробуждённым к этой возможности.

Печень является органом с сильным родство со сферой жидкости. Если веществ внешнего мира сокрушают печень, то она становится чем-то вроде застойного бассейна с водой. Вещества принимаются в систему, но не витализируются и могут сидеть там как балласт, как бы непереваренные или прошедшие насквозь. Когда вещества усваиваются не полностью, могут возникнуть аллергии. Классическую аллергию довольно легко определить, но в настоящее время встречается все большее число аллергий более коварного рода, которые могут проявляться только через более тонкие симптомы, такие как усталость после еды, потеря жизненных сил и так далее. Эта тенденция часто углубляется до клинической депрессии или синдрома хронической усталости, где часто виден круг порочных взаимодействий.

Вы, возможно помните очень известный пример из курса лечебной педагогики Штейнера, а именно ребенка, которому не хватает воли, чтобы сесть в трамвай. Штейнер связывает описание этого ребенка, который, по сути парализована в своей воле, и который не в состоянии освободить себя от сознательной жизни мысли в спонтанности действия, со слабостью в работе печени. Он даже предполагает, что расстройство, возможно, было унаследовано. Всякий раз, когда слабость воли в любой форме проявляется у ребенка или взрослого, мы можем спросить себя, а не нуждается ли печень - или уж коли на то пошло желчный пузырь в поддержке? Иногда это проявляется в переходные периоды жизни, например, в менопаузе или после беременности. В оба эти периода человек наиболее подвержен депрессивным страданиям. В период менопаузы, происходят дальнейшие метаморфозы органических эфирных сил в сознательную душевную жизнь, или по крайней мере имеется потенциал для этого. Силы, которые были активны на телесном плане в железах до этого времени становятся доступными для новой душевно-духовной деятельности или развития. Однако, если они не будут надлежащим образом приняты, то это может привести к закупорке желчной системы и печени. В действительности, так как процессы метаморфоза, как правило, осуществляется лишь постепенно, то в умеренной степени это почти нормально в такие периоды.

Более того, мы испытываем подобные переходы каждый день, в три часа утра и в три часа дня. В три часа дня, уровень сахара в крови, как правило, находится на самой низкой отметке, показывая, что функция печени в аспекте синтеза веществ находится в это время в самом слабом состоянии. Однако, в три часа утра производство желчи наиболее слабо. Оба эти переходных периода, как правило, являются сложными моментами в течение дня и ночи для людей, борющихся с депрессивными заболеваниями. Проснуться в три часа утра с патологическими мыслями, скажем с мыслями, которые не удается должным образом переварить и интегрировать в пробужденное сознание — это очень хорошо знакомый пример. В более тяжелых формах маниакально депрессивных заболеваний переживания такого рода могут быть гораздо более драматичными.

Штейнер связал с печенью, ту часть эфирного тела, которая называется химическим эфиром. Это также иногда называют тональным эфиром, цифровым эфиром или звуковым эфиром. Благодаря этому эфиру, физический рост внутренне организован в соответствии с внутренней гармонией числа и меры, и который также проявляется во внутренней гармонии музыки. Когда это эфирное качество досрочно высвобождается в область души, то поток времени, исходящий из будущего в настоящее, скорее всего, подавит нормальное состояние бодрствующего сознания. Тогда может возникнуть любого рода опыт, в которых душа чувствует себя включенной, но более не свободным образом. Такие вещи, как руководящие идеи (навязчивые), явления дежа вю, и даже более глубокие состояния паранойи, могут возникать подобным образом. Эфирной силы, особенно связанные с печенью дают нам опыт вхождения в контекст нашего окружения. Когда эти силы слишком сильно разворачивают свою деятельность в сознании, то могут иметь место нарушения в нашем отношении к окружающему. Паранойя является одной из наиболее частых форм, какие принимает это нарушение. Человек чувствует угрозу, исходящую от окружающей среды, но очень личным образом, почти как если бы вещества внешнего мира действовали в соответствии с их собственной природой за наш счет! В свою очередь, паранойя может в известной степени быть переходной к явлениям более невротического характера, или же может быть основным симптомом тяжелой психотической депрессии, или даже шизофренического заболевания.

Только что я упомянул, что астральные воздействия от одной или другой из планетарных сфер работают вместе с эфирным телом того или иного органа, сдерживая эти силы и защищая от их склонности, так сказать, выпрыгивать - слишком быстро из тела, слишком быстро в будущее. Всякий раз, когда планетарные или астральные воздействия в органе ослабевают, а слабость может быть унаследованной или приобретенной, душа становится уязвимой от сил эфирного тела, которые она не должна встречать, пока жива или пока человек должным образом не подготовится к сознательной встрече с духовным миром. Любое лекарство или яд также в некоторой степени отвлекает жизненные процессы от телесных проявлений, что приводит к преждевременному освобождению эфирного сил в душевный мир. Это явление лежит в основе антропософского понимания некоторых аспектов злоупотребления наркотиками. Различные препараты могут демонстрировать определенное сродство с органами, например, качественно эффект воздействия кокаина можно рассматривать с точки зрения легких, а ЛСД больше в плане почек. Всё, что мы встречаем как нарушение эфирных сил органов также является нарушением жизненных процессов органов. Это своего рода предвкушение опыта, с которым мы встречаемся после смерти, когда мы видим панораму жизни, того, как мы просто жили. После смерти этот опыт, известный как опыт эфирных картин, как правило наступает лишь тогда, когда все наше эфирное тело освобождается от физического тела. В момент нашей смерти этот опыт особенно сильно удерживается в сфере Существа Христа и Духа Хранителя Порога. Если это происходит преждевременно, хотя и в измененном виде из-за наркотиков, могут возникнуть позже трудности или препятствия в правильном возвращении души в тело, и это также может посеять семена для различных форм дезориентации и смещения сознательной жизни воли. Я не могу здесь продолжать этот разговор на тему злоупотребления наркотиками или этой пагубной склонности. Однако я бы указал на тесную связь, которая неоднократно отмечалась, между определенным опытом приёма наркотиков и опытами некоторых духовных переживаний. Это станет более понятным, когда мы будем в состоянии понимать эти вопросы с точки зрения функционирования органов. Силы, которые освобождаются от эфирной деятельности органов, силы более связанные с внутренней стороной жизненных процессов, являются выражением жизнедеятельности духовных существ, которые все еще активны в веществах нашего собственного тела. В действительности же порог процессов синтеза веществ тот же, что и порог духовного мира в целом. Мы встречаемся с духовным миром там, где имеют место процессы синтеза веществ наших телесных органов. Но огромная разница в том, чтобы встретиться с ним в результате процесса внутреннего обучения и внутреннего развития, или встретить его после смерти, когда эти силы были освобождены естественно, так сказать, или же это было сделано путем злоупотребления психоактивными веществами, либо через слабость в деятельности планетарных сфер принадлежащих тому или иному органу. Для антропософского врача и психиатра в этот момент открывается поле возможностей лекарственной терапии черезрез понимание связей между различными металлами, планетами и органами. Здесь, правда, невозможно развивать эту тему далее.

Я надеюсь, что это широкий обзор послужит пояснению того, как Антропософия охватывает многие аспекты области психиатрии, открывая новые возможности для понимания, диагностики, а также терапии. Я также попытался указать, в какой мере области психиатрии и области внутреннего развития или инициирования тесно связаны. У меня часто бывало ощущение, что многое, из того, с чем мы встречаемся в области психиатрии, может быть своего рода результатом или выражением незавершенного процесса посвящения в прежней жизни. Я бы, конечно, не предполагал, что это так в каждом случае, но неверно подготовленная инициация может послу результатом попытки слишком рано пересечь порог в духовный мир. Мы видим те же признаки проявляющимися более явно, в том случае, когда наше эфирное тело слишком быстро желает быть отпущенным в том или другом из наших органов. Мысли подобные этим иногда полезны в тех случаях психических заболеваний, когда невозможно распознать их происхождение в этой земной жизни, и с которыми человеку, возможно, придется жить всё это воплощение.

Однако, часто можно понять многое психическом заболевании или психологических нарушениях в связи с развитием в детстве. В настоящее время развитие ребенка находится под угрозой, и очень трудно большинству людей, пройти детство таким образом, чтобы им удалось достичь здорового душевно-духовного проникновения в тело. За это несут ответственность многие вещи включая плохое питание, образование, которое не имеет уважения к фазам телесного развития и которое уже слишком рано направляет органические процессы из тела в области души, через общую нехватку того, что Штейнер назвал телесными чувствами - то есть чувств осязания, жизни, движения и равновесия. Когда жизненные процессы выходят из этих чувств слишком рано, астральное тело не в состоянии создать достаточно сильной резонансной камеры или отпечатка себя в физическом и эфирном телах. Это может проявиться в последующей жизни в виде душевной неуверенности, тревоги, гиперактивности и так далее. Детству угрожает также всеобщий распад общества. Традиционная надёжность, принятые способы поведения, и тому подобное всё ведёт в одну сторону, но слишком часто родители не в состоянии заменить их чем-либо из своих собственных возможностей. Мы постоянно оказываемся отброшенными назад к самим себе, вставая перед необходимостью полагаться на личные суждения слишком рано, до того, как органическая основа нашего тела была бы должным образом подготовлена для выполнения этой задачи. Это крушение социальных и моральных устоев общества очень легко ввергает развивающегося ребенка в состояние кризиса. Во всё более раннем возрасте подростки сталкиваться с чувством внутренней пустоты, бессмысленности, с областью внутренней темноты. Почти нормальным явлением для самоидентификации подростков сегодня стали экзистенциальные вопросы, в то время как еще 30 лет назад традиционные ценности, которыми пользовались из поколения в поколение, выступали в качестве формы защиты от этого.

Когда мы действительно встречаемся с экзистенциальным вопросом: "Кто я?", ответ не может быть найден во внешнем мире, с которым мы сообщаемся с помощью наших чувств. Ответ может быть найден только из того вечного Я, которое живет за порогом наших физических органов. Однако, между нашим сознательным опытом себя и нашим вечным существом, лежит как интерфейс душа, которую я упоминал несколько минут назад - область, в которой идйт постоянный бой между нашим сознательным я и нашим вечным я. Телесные основы нашей жизни часто ищут удобства, комфорта и безопасности. Духовные намерения, с другой стороны, угрожают земным ценностям, и могут вызывать в душе глубинные страхи, сомнения и тому подобное. Эти силы принадлежат к тем инстинктам и, в определенной степени необходимым, эгоистические побуждениям, которые имплантированы в наше физическое тело и которые работают в нашей земной личности на глубоко бессознательном уровне. Эти силы постоянно привлекают нас строить свою идивидуальность опираясь на внешний мир — на то, на что можно положиться и по-видимому, из чего можно получить определенное чувство безопасности и предсказуемости. Все, что исходит от внешнего мира и всё, с чем мы встречаемся через наши органы чувств - особенно те аспекты, с которыми имеет сродство легкое, такие, как навязчивости, навязчивые идеи фикс и так далее - все это склоняет нас к очевидным вариантам решений, в лице духовного вызова к встрече внутренней пустотой.

В столь многих психических заболеваниях подросткового возраста мы особенно ясно видим, как это явление преждевременно проявляется. Я имею в виду, например, явление анорексии, которая стала почти своего рода эпидемией в настоящее время.

В последние годы психиатрия разработала новый интерес к личности, в частности путем описания так называемого множественного расстройства личности, которое теперь называют диссоциативным расстройством личности. В этом типе состояния напряжение между противоборствующими элементами больше не содержится или не интегрировано в рамках одного человека, но различные элементы стали зёрнами, вокруг которых развиваются по-видимому независимые личности. Иногда существует отсутствие преемственности Я сознания и даже нарушение памяти от одной личности к другой - имеет место фрагментация. Более тяжелые формы этого нарушения, как правило, связаны с сексуальным насилием в начале жизни. Я уверен, с углублением нашего понимания сотрудничества чувств и жизненных процессов во время развития ребенка, наши идеи в отношении этого вида нарушений будут выходить на новые рубежи. И действительно некоторое число антропософских психиатров уже начали этим заниматься.

Однако, как многие из нас знают, это явление может привести к некоторым из самых страшных явлений, с которыми нам, как человеческим существам, возможно, придется столкнуться. Когда происходит фрагментация Эго, острова наших эфирного и астрального тел перемещаются из общей сферы организации Я. Именно здесь, граница между областью медицины и психиатрии, с одной стороны, и социальной и личной морали с другой, становится почти неразличимой. Те из вас, кто знаком с работами Скота Пека (Scott Peck), в частности, его книгой "Люди Лжи" ("People of the Lie"), будут понимать, что он решает эту проблему. Он бросает вызов современной психиатрии, чтобы построить новое научное понимание область зла, подчеркивая, что до настоящего времени эта область считается выходящей за рамки науки. Эта книга была написана не имея в виду диссоциативные расстройства личности, но я уверен, что существует тесная связь между этими явлениями и многими из его описаний. Он соотносит многое из того, о чём он говорит с одержимостью - понятием, которое до недавнего времени считалось средневековым. Я думаю, что эта книга др. Пека является ярким примером тех условий в которых оказывается современная психиатрия, пытаясь противостоять духовной природе человека. Мне кажется, что эта мужественная книга во многих отношениях совершенно великолепна. Однако это борьба без надежды соединить сферу материальных веществ со сферой духа. Как я и начал моё выступление, повторюсь, что я думаю, что именно этот потенциал уникален для антропософского вклада в психиатрию. Изначальная полярность между веществом и творческим духом возникла во времена падения на Старой Лемурии. С этого времени и далее творческий мир духа и мир реальных элементарных событий начали разделяться. Сейчас мы находимся в той точке человеческой эволюции, когда эти два мира исходя из их собственной природы будут все сильнее и сильнее. Штейнер прогнозировал, что к концу века мы должны были бы столкнуться с эпидемией психических заболеваний в той или иной форме. Я уверен, что среди прочих примеров, которые могли бы привести, анорексии и диссоциативные расстройства очень подтверждают его предсказания. Я считаю, что в конечном счете, задача психического заболевания состоит в том, чтобы стимулировать в нас позыв внутреннего развития, желание по-настоящему познать себя. В то время как до настоящего времени у нас были определенные(определённого рода лицензии), не разрешавшие идти по этому пути, то в настоящее время практически необходимо этим заняться, если мы хотим противостоять и решать проблемы, если и не эпидемии вообще, то хотя бы снижения её масштабов. Состояния, которые когда-то рассматривались как крайняя патология, становятся все более и более распространенным. Если в человечестве не зажжётся достаточно сильный импульс, чтобы услышать этот призыв, то расстояние между веществом и духом будет продолжать увеличиваться. И тогда станет чрезвычайно сложным для человеческих тел создавать основу для комплексного сознания Я в будущем. И тогда тела станут основой для функционирования тех злых существ - «антидухов личности» которых Штейнер дал имя «асуров». Потеря иммунологической идентичности, свидетелями которой мы также являемся в настоящее время, является, на мой взгляд, зеркальным отражением этого. То есть, это полярные выражения одного и того же явления. В области психиатрии, возможность сознательного Я интегрировать себя с его собственной кармой находится под угрозой, а на уровне иммунологии, также под угрозой находится возможность бессознательной организации Я проникать физические субстанции. Эта тема очевидно является тем, чем мы могли бы занять себя не только в ближайшие дни, но и в ближайшие десятилетия и века. Мы живем в такое время, когда события ускоряются вокруг нас, но это именно то, что Рудольф Штейнер ожидал в начале этого века и Антропософия предназначена для того, чтобы помочь нам освоиться с этим. Мы, однако, все ещё только в начале этого пути — и в силах каждого из нас помочь реализовать эту цель.

Джеймс Дайсон, MD